ПерДив

Заходи – не бойся, уходи – не смейся!

ПерДив (Первый дивизион) – потусторонняя футбольная лига, куда с оглушительным треском вылетают команды из высшего, элитного дивизиона. Как правило, там выступают слишком юные, очень старые или просто кривоногие ногомячисты, не соответствующие космическому уровню российской Премьер-лиги и вынужденные прозябать в перди.

Крупные понты мелких, ныне почивших обитателей ПерДива

Пердь (также "пердяевка", "пердяево") – малопривлекательный, далеко расположенный населённый пункт.

/ фанатский сленг [1]

Современный российский ПерДив, известный с 2011 года как ФНЛ (Футбольная национальная лига), – это довольно специфическая астральная ~~пердь~~ клоака с сильной отрицательной энергетикой, притягивающей к себе всякую нечисть. Неслучайно, сразу же после своего изгнания из "Спартака" поганый Червиченко в 2004-2005 годах гнездовался в логове стародавнего пердивского старожила – подмосковных "Химок".
Необходимо заметить, что для целого ряда отечественных команд длительное пребывание в Первом дивизионе является вполне естественным и даже богоугодным делом – к примеру, петербуржский "Зенит" провёл в советско-российском ПерДиве в общей сложности около 7 лет. Одной из трагичнейших страниц в славной истории Народной Команды является её неожиданное погружение в оный ПерДив в далёком 1976 году:

Заговор против "Cпартака"
В субботу 13 ноября 1976 года завершился регулярный чемпионат страны по футболу. Чемпионами стали футболисты столичного "Торпедо", набравшие 20 очков, следом шли киевские Динамовцы (18), а на 3-м месте расположились их одноклубники из Тбилиси (17). Настоящая трагедия пришла на улицу болельщиков столичного "Спартака" – их любимая команда впервые в истории отечественного футбола вылетела из высшей лиги в первую. "Спартак" набрал всего лишь 13 очков и занял предпоследнее 15-е место.
Между тем к своему вылету из высшего дивизиона Красно-Белые шли, можно сказать, целенаправленно. Кризис в команде наступил ещё год назад, когда "Спартак" занял в чемпионате непривычное для себя 10-е место. Тогда были приняты экстренные меры, и руководство клуба омолодили. Но новые тренеры – Анатолий Крутиков и Галимзян Хусаинов – так и не смогли создать в команде рабочую обстановку. Как вспоминал начальник команды Николай Старостин:
– Более всего подводила Крутикова чрезмерная самоуверенность. Создавалось впечатление, что он решительно настроен произвести реорганизацию с помощью одного лишь топора. И началась обычная в подобных случаях чехарда с составом, что даётся всегда легче. Пошли рискованные замены и перестановки без необходимых в такой ситуации осторожности и такта. Казалось, что старший тренер, не желая никого слушать (вот он, диктат!), вознамерился одним махом преобразить "Спартак", сотворить что-то вроде чуда, благодаря чему сразу показать себя сильной личностью, утвердиться в числе лучших тренеров страны. "Спартак" сделался как бы ставкой азартного, слепо верящего в удачу человека. И ставка эта была бита…
Кстати, с назначением новых тренеров закатилась звезда самого Николая Старостина, которого заставили уйти с поста начальника команды (и это при том, что Николая Петровича в команде называли не иначе как "Чапай" за то, что он мог, как и легендарный комдив, повести за собой коллектив). Причём "ушли" Старостина со скандалом. Случилось это сразу после игры "Спартак" – "Милан" на Кубок УЕФА. Перед полётом в Италию в аэропорту трое Спартаковцев были задержаны на таможне с валютой. Старостин бросился улаживать конфликт, взял всю вину на себя и добился-таки, чтобы всех трёх "валютчиков" выпустили из страны. Однако "Спартак" бездарно проиграл игру со счетом 0:4, и это поражение дорого стоило Старостину, у которого было достаточно врагов в профсоюзах. В итоге Чапая отправили в отставку. Часть игроков команды попыталась заступиться за него перед секретарем ВЦСПС Богатиковым (это были "старики" во главе с Евгением Ловчевым), но их поход завершился неудачей. Тогда Ловчев предложил всем "старикам" написать заявления об уходе. Но те испугались (смелыми оказались только сам Ловчев и Михаил Булгаков).
В весеннем чемпионате 1976 года (в тот год проводилось два турнира – весенний и осенний, чтобы учесть интересы сборной, готовящейся принять участие в четвертьфинале первенства Европы, а также в футбольном турнире XXI Олимпийских игр) "Спартак" с начала плёлся в самом хвосте, поражая своих болельщиков необыкновенно тусклой игрой. Расплата не заставила себя ждать: на игры команды стало приходить минимальное количество зрителей (например, за матчем против "Зари" наблюдала всего лишь одна (!) тысяча зрителей). И уже в весеннем розыгрыше "Спартак" опозорился, заняв 14-е место.
Однако даже после такого провала ни у кого из болельщиков команды даже в мыслях не было, что в осеннем первенстве всё обернется куда как печальнее. Тем более что в межсезонье "Спартак" сумел реабилитироваться. Он умудрился выиграть международный турнир в Пальма-де-Майорке, где победил английский клуб "Куинз Парк Рейнджерс" (3:0), и сгонял вничью с самой "Барселоной" из Испании (2:2). Но, вернувшись домой и вступив в чемпионат, вновь стал не похож сам на себя. Обстановка в команде ухудшалась с каждым днем. О том, какой она была, наглядно показывает случай с Олегом Романцевым. Он был приглашен в "Спартак" летом 1976-го из красноярского "Автомобилиста" и был на хорошем счету у тренеров. Во всяком случае, тот же А. Пискарев в своем интервью "Вечерней Москве" за три дня до начала осеннего первенства сказал: мол, мы верим в Романцева и других молодых игроков. Как вдруг вскоре после начала чемпионата Романцев принимает решение покинуть именитый клуб. Много позже он сам раскроет тайну этого ухода:
– Коллектив в "Спартаке" был не таким хорошим, как мне бы хотелось. Он очень сильно отличался от тех, в которых я играл в Красноярске, как в баскетбольной, так и в футбольной команде. В то время в "Спартаке" было два лидера, фамилий называть не буду, да это и не нужно. Они ненавидели друг друга, даже по утрам не здоровались, и каждый из них пытался перетянуть в свою группу большинство игроков. И, как назло, поддерживающих ту и другую кандидатуру оказалось равное количество. На тренировках иногда доходило до того, что противники, если так можно назвать, уходили в крови. Эта атмосфера мне ужасно не нравилась, поэтому я запирался в комнате и читал. Но покоя практически не было, так как и я должен был принять чью-либо сторону. Соответственно, то одни приходили и приглашали посидеть чаю попить, то другие – музыку послушать. Но я говорил: "Нет, ребята, моё дело тренироваться и хорошо играть, а вы уж сами в этой ситуации разбирайтесь". В общем, я не общался ни с теми, ни с другими. А потом взял и уехал… Проснулся в шесть утра, разбудил Витю Папаева (мы жили с ним в одном номере), попросил его передать бутсы, которые я получил в "Спартаке", собрался и уехал. А чтобы меня где-нибудь не перехватили и не вернули назад, купил билет на поезд. Трое с половиной суток я ехал домой. С какого-то полустаночка отправил матери телеграмму, в которой сообщил, что жив-здоров, еду домой на поезде, но ты всем говори, что не знаешь, где я. Пока ехал, в Красноярск прилетали из "Спартака", чтобы забрать меня обратно, но не тут-то было! Вернувшись домой, стал играть в "Автомобилисте". Ну и, естественно, когда звонили из "Спартака", говорил, что не вернусь, что мне хватит высшей лиги, что могу играть только в команде. В тот момент мне не показалось, что "Спартак" был командой в полном смысле этого слова. Но не подумайте, что я сбежал из команды, как крыса с тонущего корабля. За "Спартак" я играл в первом круге, команда шла где-то пятой, так что и речи быть не могло, что она вылетит из высшей лиги…
В конце концов к ноябрю ситуация в "Спартаке" стала по-настоящему аховой. И спасти команду от вылета могло лишь чудо. Но оно не случилось, поскольку враги команды сделали всё возможное, чтобы отправить именитый клуб в низший дивизион. О том, что это был настоящий заговор, говорят результаты последнего тура чемпионата. В тот день "Спартак" встречался в Киеве с лидером чемпионата – тамошним "Динамо" – и проиграл 1:3. Однако шансы остаться в высшей лиге у него ещё были, если бы из пяти его оппонентов проиграл хотя бы один или кто-то из трёх сыграл вничью. Но ничего подобного не случилось. Даже земляки не помогли Красно-Белым. "Торпедо" и "Локомотив" играли на выезде – первый против ереванского "Арарата" (ему тоже грозил вылет в случае поражения), второй – с донецким "Шахтёром" – и, как будто нарочно, проиграли с минимальным счетом 0:1 (Торпедовцам достаточно было сыграть вничью и тем самым спасти "Спартак" от вылета). Другой столичный клуб – ЦСКА – проиграл "Днепру" и тоже спас его от вылета. Хотя этот результат вполне закономерен: Армейцы издавна считались принципиальными врагами "Спартака".
Между тем страсти после вылета "Спартака" разгорелись нешуточные. Поскольку армия болельщиков у этой команды была чуть ли не самой большой в стране (Команду не случайно называли Народной), этот вылет не мог никого из них оставить равнодушным. В Спорткомитет СССР со всей страны посыпались письма, в которых люди буквально умоляли вмешаться в ситуацию и позволить "Спартаку" остаться в высшем дивизионе. При этом выдвигались вполне резонные аргументы. Чемпионат в этом году носил экспериментальный характер: был разбит на два турнира – весенний и осенний, причём команды, проигравшие первый турнир, высшую лигу не покидали, а те, кто занял два последних места в осеннем – вылетали.
Кроме этого, в весеннем чемпионате большие уступки были сделаны киевскому "Динамо" и ряду других команд, которые делегировали своих игроков в национальную сборную и участвовали в еврокубках, а остальные команды вынуждены были играть без каких-либо поблажек. Поэтому болельщики "Спартака" и просили пойти их команде навстречу и позволить остаться в высшей лиге. Конечно, Народная Команда во многом сама была виновата в случившемся, но несомненно, что, случись нечто подобное с другими столичными командами – ЦСКА или "Динамо", их бы стопроцентно "отмазали" от участи играть в низшем дивизионе. А всё потому, что за их спинами стояли весьма влиятельные люди: Брежнев поддерживал ЦСКА и "Днепр", Щелоков – "Динамо". "Спартаку" же помочь было некому, поэтому тысячи писем, которые обрушились на Спорткомитет, так и не принесли положительного результата – гранд отечественного футбола, который 9 раз становился чемпионом страны, вынужден был покинуть высшую лигу.

/ Раззаков Фёдор, "Российский футбол: от скандала до трагедии" [2]

Однако Народная Команда с достоинством прошла испытание ПерДивом, сумев возродиться аки Феникс из пепла. Уже на следующий год Красно-Белые уверенной поступью вернулись в высший дивизион в честной, равной борьбе обретя право своё:

Там, где кончается футбол…
Наступил 1977 год. "Спартаку" предстояло провести его в первой лиге. Вселенская скорбь охватила не только верховных главнокомандующих спортивным движением страны. Судьбой Народной Команды занялся лично член Политбюро, первый секретарь МГК КПСС Виктор Васильевич Гришин. Он потребовал принятия самых эффективных мер для возвращения "Спартака" в высшую лигу. В такой постановке вопроса не было ничего порочного. Дело заключалось лишь в том, какими методами следовало выполнять подобное указание. Было предпринято несколько вполне разумных, на мой взгляд, шагов. К руководству командой пришли Николай Петрович Старостин и Константин Иванович Бесков. Их огромный опыт и талант вскоре начали давать всходы. И всё же в первом круге команду лихорадило: победы сменялись поражениями, непросто проходила притирка друг к другу молодых футболистов, привлечённых в знаменитый клуб из команд нижестоящих лиг. И тут началось то, что уже не раз практиковалось футбольными функционерами, озабоченными в первую очередь своей карьерой. Начали они с традиционной и неоднократно ими же практиковавшейся акции: на выручку "Спартаку" были срочно мобилизованы удобные и покладистые люди "судейской национальности". В их числе оказались несколько ленинградских рефери, которые отнюдь не по иронии судьбы, а по злому умыслу дельцов от спорта в сезоне 1977 года отсудили едва ли не третью часть всех игр с участием "Спартака". "Спасатели" проявили огромное усердие и отработали оказанное им доверие сполна: в 1977 году "Спартаку" была предоставлена возможность 13 (!) раз бить по воротам соперников с одиннадцатиметровых отметок. Ближайший к нему в этой номинации "Памир" получил право на 8 пенальти, а следовавшая третьей "Таврия" удостоилась подобных милостей только 5 раз.

Валера, будущее не предопределено!

Забавную картину довелось мне наблюдать перед началом встречи "Спартака" с одним из иногородних соперников. Мы сидели в судейской комнате и беседовали с готовящимся к выходу на поле ленинградским арбитром Генрихом Мильхом. Неожиданно в судейскую вошел бывший тогда начальником Управления футбола Анатолий Ерёмин. Обращаясь к смущённому таким визитом судье, он очень строгим голосом спросил его: "Товарищ Мильх! Вы отдаёте себе отчет, какую команду вам сегодня доверили судить?". "Да, да, конечно", – ответствовал ошарашенный ленинградец. Он прекрасно понимал, на что намекал ему высокопоставленный чиновник. Надо ли говорить, что игра завершилась победой Спартаковцев?..
Вот еще одно подтверждение сказанному. В том же достопамятном 1977 году "Спартак" на стадионе "Динамо" в Москве принимал украинскую команду "Кривбасс". Игра у москвичей явно не ладилась, а очки были нужны позарез. На помощь Спартаковцам отважился прийти ленинградский рефери Константин Смирнов. Задачу ему во многом облегчил хитроумный Форвард "Спартака" Миша Булгаков, прибежавший в штрафную площадь соперников. Этот шустрый игрок уже успел зарекомендовать себя как добытчик одиннадцатиметровых ударов. Вот и на этот раз он, владея мячом, выжидал момент для удачного завершения своего рейда. Но перед ним всё время оказывался украинский защитник. Видя, что нанести удар по воротам ему не дадут, Миша, слыша призывы болельщиков: "Падай, падай!" – решил применить свой коронный номер: он прибавил скорости, буквально врезался в своего оппонента и тут же упал. Смирнов был недалеко. Он не мог не видеть, что Булгаков оказался на траве по своей инициативе: нарушений правил не было. Однако, дав свисток, арбитр вытянул свою длань в сторону роковой точки. Спартаковцы сравняли счёт и спасли очко.
Мне довелось быть инспектором на той игре. Без малейших раздумий я тут же, на стадионе, заполнил рапорт, поставил против фамилии незадачливого служителя спортивной Фемиды жирную "двойку" и отдал сей документ дежурному Федерации футбола. Тогда вместо привычных ныне послематчевых пресс-конференций, проводилось короткое совещание, на котором кроме оглашения выводов инспектора о матче отчитывалась и специальная просмотровая комиссия. В тот день её возглавлял арбитр Всесоюзной категории Владимир Бабушкин. Одиннадцать членов комиссии были единодушны: назначив пенальти в ворота "Кривбасса", судья грубо ошибся. Оценка судейства – "два"!
В середине следующего дня мне позвонили из Федерации футбола СССР и попросили срочно приехать на Арбатскую площадь (там располагался раньше главный футбольный штаб). В кабинете Ерёмина собралось много народу: братья Николай и Андрей Старостины, члены спортивно-технической комиссии, ведущие судьи и сам хозяин помещения. Довольно продолжительное разглядывание видеозаписи матча и эпизода с назначением пенальти никакого результата по сути дела не дало. Мнения сторон разделились. Истина осталась где-то за кадром. Тем не менее в очередном номере "Советского спорта" появилась маленькая заметка без подписи под обязывающим заголовком "В Федерации футбола СССР". В ней сообщалось, что вчера было проведено совещание специалистов футбола, тренеров "Спартака" и судей, на котором был проведён просмотр видеозаписи игры "Спартак" – "Кривбасс". Действия судьи К. Смирнова признаны правильными. Едва сдерживая распиравший меня гнев, я позвонил в федерацию. Взявший трубку Александр Владимирович Меньшиков спокойно осадил меня: "Чего ты кричишь, чай уже не маленький и должен понимать, кто приказал редактору газеты дать такую липу!" Оказалось, что "дать липу" приказал партайгеноссе со Старой площади.
И ещё одна история, также посвященная ретивым чиновникам. Дело было 3 октября того же 1977 года. "Спартак" ещё не решил главной для себя стратегической задачи, твёрдой уверенности на возвращение в "высший футбольный свет" не было. Тем не менее, принимая в Москве ярославский "Шинник", москвичи одолеть его не сумели, игра завершилась нулевой ничьей. Прозвучал финальный свисток. Мы спустились в подтрибунное помещение стадиона "Локомотив". Стремительной походкой по коридору проследовал заведующий отделом футбола спортивных обществ профсоюзов Сергей Васильевич Полевой. Не замедляя шага, он гневно кричал своему подчинённому: "Завтра же все выездные дела "Шинника" выброси в мусорную корзину! Будут знать, у кого отнимать очки!" Ярославским ребятам поехать в Иран всё же удалось. "Амнистии" они добились благодаря тому, что через несколько дней после матча со "Спартаком" изловчились у себя в Ярославле одолеть главного конкурента москвичей – минских Динамовцев.

/ Рафалов Марк, "Футбол оптом и в розницу" [3]